Дорогие братья и сестры, сегодня у нас главная Божественная литургия года − воспоминание о Тайной Вечере. В прочитанных сегодня Евангелиях мы переносимся во времена Христа, в святой град Иерусалим. Те, кто бывал в Иерусалиме, представляли места, о которых говорилось в сегодняшних Евангелиях. Также мы представляли дом апостола Марка, где находится монастырь Сирийской Церкви, по наиболее реальной версии именно в этом доме проходила Тайная вечеря.
Осуществляется Небывалый Завет, который мы называем Новым Заветом: заповеди и законы уходят на второй план, таинства выходят на первый. Таинство Святого Причастия − «Сие есть Кровь Моя, Сие есть Тело Мое Нового Завета», говорит Господь Иисус Христос и первыми причащает апостолов. В Евангелии от Марка сказано, что апостола Иуду Он тоже причащает, хотя тот уже все решил, обо всем договорился... И все же Господь его причащает, сознавая его недостоинство, предательство, но давая Иуде божественный шанс преобразоваться, измениться, покаяться, чтобы у него возникла внутренняя метанойя, открылись горизонты Царства Небесного.
Мы видим, что таинство Божие воспринимается нами в той мере, в какой мы любим Бога. И если нет у нас Божественной любви, а есть осуждение Бога и осуждение ближнего своего, то таинство это проходит мимо, Господь как бы проходит сквозь нас. Бог может все, но Он не может сделать человека святым. Святой − это тот, кто стремится к Богу, тот, кто Его любит. Бог не может заставить любить Себя, и в этом есть высшее проявление свободы Божественной любви. Наверное, Господь мог бы легко сделать так, чтобы все люди любили Его и жили по заповедям, но тогда они не имели бы свободы воли. Любовь к Богу определяется нашей духовной потребностью отказа от своей свободной воли.
Доверие Божие призывает нас к тому, чтобы жить по Промыслу Божьему, собственно говоря, это и есть начало веры. Вера начинается именно с отказа от своей воли, и при этом человек в любой момент может вернуться в состояние своеволия. У нас интересно психологически воспринимаются два этих понятия: своеволие − как некий недостаток, а воля − как благо. Нам всем необходима воля, для того чтобы утром встать, пойти в святой храм, заниматься делами; воля необходима нам для того, чтобы делать то, что порой очень не хочется делать. Но так в нашем трехмерном мире, а в мире Божественной любви свободная воля уводит нас в бездну, к духам злобы поднебесной. Надо уметь разделять две этих воли. Когда мы строим дом, мы берем Божье благословение, но понимаем, что без нас нам и Бог не поможет, здесь необходимо проявление воли. Но когда мы выходим в духовный мир, сила Божия в немощи нашей свершается, это и есть начало отказа от воли.
Господь уже давал людям заповеди Божественной любви − заповеди пророка Моисея. Но к моменту Первого пришествия люди заменили их талмудическими правилами, дух любви был забыт, и Господь сказал: «На этот раз Я дам вам такой завет, которого не бывало в этом мире. Вы не сможете его нарушить: вы либо будете причащаться истинного Тела и Крови Христа, либо не будете».
Конечно, современным людям крайне сложно осознать процесс превращения хлеба и вина в Тело и Кровь Христа. Многие не могут представить себе этого. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил, что это чудо, большее, чем сотворение Вселенной. Мы многое не можем представить нашим трехмерным разумом, но если в нем появляется измерение Божественной любви и мы становимся небопарными орлами, становимся святыми в момент, когда звучит возглас «Святая святым!», то мы начинаем воспринимать это духом. И все-таки нам очень важно понимать, что в чаше находится не хлеб и вино, а истинные Тело и Кровь Христа. В житиях святых есть много описаний, когда священники во время службы сомневались в том, что это действительно так, считали, что когда Господь совершил на Тайной вечере чудо Божественной Евхаристии, там действительно были Тело и Кровь Христа, а в наше время это более воспоминание о них, некая духовная благочестивая традиция, там есть некие свойства Тела и Крови Христа, но самих их нет.
Те из вас, кто бывал в Италии, возможно, посещал церковь VIII века в Ланчано, которая называлась церковью Лонгина сотника (того, что руководил оцеплением вокруг Голгофы), церковью святого Франциска, но в основном ее называют церковью Евхаристического чуда. В VIII веке некий монах Василиан служил в ней с братиями Божественную литургию, и у него также возникли сомнения, о которых я сейчас сказал. Он начал размышлять: «Да, конечно, когда был Христос, наверняка все это было превращение, но сейчас это воспоминание; хорошее, благочестивое воспоминание». И в момент, когда он преломлял агнца, он вскрикнул, потому что в руках у него оказалась плоть и чаша наполнилась кровью... Монах пришел в неописуемый ужас. Все братия обступили его, он им все рассказал, покаялся перед ними, и они восславили Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа.
С тех пор Плоть и Кровь Христа хранятся в этой церкви; их исследовали начиная с 1574 года, а в ноябре 1970 и марте 1971 года это сделал профессор медицинского факультета университета г. Сиены Одоардо Линолди, анатом, патогистолог, химик и клинический морфолог. В 1981 году такие исследования повторил Руджеро Бертелли, профессор нормальной анатомии человека Сиенского университета. Они получили поразительные выводы − срез Тела, хранящегося с VIII века, − это часть левого желудочка миокарда с частью тройничного нерва. Более того, по полученным данным этот срез был взят словно у человека, живущего сейчас, то есть в нем нет процессов старения, ветшания − ткань абсолютно живая. Когда исследовали кровь, пришли к выводу, что это кровь живого человека, IV группы с отрицательным резус-фактором, что соответствует крови на Туринской плащанице. Более того, эта кровь годна для переливания, то есть является живой.
В 1976 году исследования проводились специальной медицинской комиссией Всемирной организации здравоохранения и Организации объединенных наций, которые подтвердили все эти данные. Комиссиями ВОЗ и ООН был получен очень интересный результат. Кровь хранится в виде пяти шариков в чаше, сделанной из цельного куска горного хрусталя. Ученые, тщательно изучая, взвешивали каждую каплю в отдельности и потом все вместе. Естественно, мы с вами понимаем, что по всем законам физики вес пяти капель должен быть в пять раз больше, чем одной. Но оказалось, что вес одной капли равен весу пяти капель, как их ни перекладывали... И был сделан вывод, что Господь показывает нам пределы научного познания. То есть познать это для науки невозможно, она может лишь констатировать факт, а вывод сделать только один − такого быть не может, но это есть. Очевидное невероятное...
Поэтому, дорогие братья и сестры, помните, что на самом деле это не символ, не воспоминание, а истинные Тело и Кровь Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа. И когда мы принимаем Причастие, Господь наполняет не только нашу душу и дух, но и наше тело: Его Кровь реально течет по нашим сосудам, проникает во весь организм, если угодно, сообщает нам духовное бессмертие. Вот это и есть Небывалый Завет. Это не заповеди Божьи, которые очень важны и значимы, но в человеческой интерпретации век за веком все равно изменяются и искажаются в сторону исчезновения духа любви и появления правил и законов, но это реальная встреча с Богом. При условии доверия и любви к Богу. При условии неосуждения ближнего своего.
Если мы говорим о духовном изменении человека, то оно не может произойти по его воле в трехмерном мире, духовное изменение может произойти только в духовном пространстве, в духовных измерениях Царствия Небесного. В момент причастия мы и проникаем в эти измерения; у нас нет никакого другого пути, никаким сосредоточением воли, никакой медитацией, концентрацией мы туда не войдем... С нами происходит то, о чем Христос сказал апостолу Нафанаилу: «Будете видеть небеса открытыми и ангелов небесных сходящими и нисходящими». Поэтому помните, что все духовные изменения, преобразования человека, его приближение к Богу происходит только во время причастия. Ни одно духовное изменение мы не можем вызвать сами, мы можем только стучать, просить, а открывается нам в момент, когда мы принимаем истинные Тело и Кровь Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа. Аминь.