МОСКОВСКИЙ ПАТРИАРХАТ
Покаяние (по-гречески «метанойя») − это перемена ума, но в нашей жизни под исповедью нередко подразумевается то, что надо найти свои грехи и исповедовать. Многие люди, приходя на таинство Исповеди, судорожно вспоминают грехи, которые в этот момент почему-то сразу забываются... А если не могут вспомнить, есть «дежурный набор» грехов, которые всегда можно перечислить. На самом деле, подобный подход имеет мало отношения к таинству Исповеди и тем более не даст метанойи. Потому что когда грехи открываются Божьей благодатью, у нас появляется духовная перспектива − метанойя, открывается духовный горизонт. У нас должны открываться новые духовные смыслы − это самое главное. Если после исповеди они не открываются, значит, мы каемся, но не изменяемся. Кстати говоря, это стало обычным явлением в духовной жизни современных христиан и никого даже особо не волнует, к этому, наоборот, как-то весело относятся, говорят: каемся, но не изменяемся. И ходят люди в храм, ходят, и каются − и все злее становятся. А когда начинается пост, тогда происходит просто сплошное пожирание друг друга. А если покаяние происходит в момент поста, священник превращается в гастроэнтеролога: кто что съел? Как будто главной задачей Святой Апостольской Церкви было привлечь человека к соблюдению к той или иной диеты, которая именно и спасет духовно. Если не дай Бог нарушишь, то уже нет прощения ни в этом веке, ни в будущем. Нередко встречаются люди, которые мяса во время поста не вкушают, но переходят на ближнего. И ближний, который не воцерковлен, но по своему складу значительно добрее, чем воцерковленные люди, говорит: «Ну вот, опять пост, опять началось... Скорее бы этот пост закончился, потому что жрут поедом»...
Дорогие братья и сестры, вот это не имеет никакого отношения ни к исповеди, ни к метанойе, ни к таинствам, потому что наши грехи, конечно, открываются по благодати Божьей, по мере нашего духовного укрепления. Как вы сами полагаете, мог бы Господь сделать так, чтобы, когда мы совершаем грех, мы его сразу и видели? А мог Он сделать так, чтобы мы вообще грехи не совершали? Бывает, когда пасут стадо, вокруг него ставят электропастуха − некий провод, подходя к которому, корова или баран получает удар тока и отходит на свое поле. Нас могли загнать на дорогу заповедей любви и сказать: страхом электропастуха будете все находиться в любви? Мы не видим свои грехи именно по милости Божьей, дабы не войти в глубочайшее уныние, которое заменит все грехи вместе взятые. И наши грехи открываются нам благодатью Божьей, по мере нашего духовного укрепления, по мере нашего приближения к Богу. Помните об этом. Надо сначала зажечь источник духовного света, а потом вы увидите, что находится в темном подвале и что там надо убирать. Поэтому, дорогие братья и сестры, хочу очень кратко вам напомнить, в чем смысл покаяния.
Грех − это нарушение Божьих заповедей. Грех − когда из заповедей Божьих исчезает дух любви. Грех − это талант без любви. Ушел из нас дух любви, благодать Святого Духа, и все наши таланты превратились в грехи. Исцеление же греха происходит только при встрече с Богом, с благодатью Святого Духа.
«Возлюби Господа Бога своего всем сердцем твоим, всей крепостью твоей и разумением, и ближнего своего как самого себя». Скажите, можно ли возлюбить ближнего, если не возлюбишь себя? А если я скажу вам, что главная задача православного человека − возлюбить себя и находить то лучшее, что в нас еще осталось, то, чего еще не повредили дороги жизни, что вы на это скажете?.. Для вас это, наверное, звучит весьма необычно?
Как это − возлюбить себя? Это возлюбить то лучшее, что было заложено в нас Богом. Если человека, который пришел на исповедь и кается в грехах, спросить: «А что-то хорошее в Вас есть?» − он придет в глубокое недоумение и растерянность и ответит: «Как? Я же на исповедь пришел». Так вот если вы не будете видеть в себе хорошего, вы не поймете, как оно повредилось. Все грехи − это поврежденные таланты. Вы скажите, какие таланты были в вас, что вам удалось сохранить, а что не удалось, и это будет подлинной исповедью, без лукавства... Но это возможно только по благодати Божьей.
Если мы желаем себе войти в Царствие Небесное, если живем как у Христа за пазухой, если мы в этом мире оказываемся как в Царстве Божьем − мы любим себя, и мы того же пожелаем ближнему. Скажите, это укладывается в то, что сказал преподобный Серафим Саровский: «Спасись сам, и тысячи возле тебя спасутся». А как же мы будем спасать других, если мы сами тонем? И если я задам вам прямой вопрос: вот вы, пришедшие сегодня в этот храм, вы войдете в Царство Небесное?.. Конечно, мы недостойны! Какое может быть достоинство? Об этом я вообще не говорю. Очень хочется... Надо иметь дерзновение, как тот разбойник, распятый на кресте. Я очень этого хочу. Это укладывается в то, что сказал Господь: «Ищите прежде Царствия Небесного, и все остальное приложится вам». Не надо бояться. Если вы скажете: «Ну, я-то, наверное, не войду: много грехов», тогда надо взять веревку, пойти и на ближайшей осине прекратить мучить себя и окружающих. Вы понимаете, для чего мы живем здесь? Чтобы получить это дерзновение. Бог − любящий Отец, Он ждет, когда мы к Нему придем, это для нас самое главное.
Легко ли любить других, когда нам самим хорошо?.. Поэтому, чтобы спасти кого-то, надо сначала спастись самому. А легко ли любить Бога, Который дал нам такую благодать? Легко.
Самая древняя известная нам икона Спасителя − Синайский образ VII века. На ней у Христа две абсолютно асимметричные половины лица. У каждого человека есть асимметрия, но здесь она особая: одна половина лица − это любящий Отец, а другая − праведный Судия; одна − Бог, другая − человек. Скажите, к какому Богу вы сегодня пришли − к любящему Отцу или праведному Судье?.. Мы пока живем во время Первого Пришествия, когда Бог, конечно, и любящий Отец, и праведный Судия. Но следует ли нам ускорять время праведного Судии?
Когда мы приходим к любящему Отцу и подходим к Чаше со страхом Божьим, верой и любовью... Что такое страх Божий? У нас очень много проблем потому, что мы не знаем изначальных языков − арамейского, древнееврейского, не знаем даже древнегреческого. По-древнегречески страх − «тропос», а слово «фобос» означало уважение, почтение и любовь. В новогреческом слово «фобии» стало означать страхи. Древнегреческий перевели по-новогреческому. В изначальном тексте было сказано «с уважением, почтением и любовью»; это не страх, а наоборот − если мы не приходим, то не уважаем. А у нас в голове: когда подходишь, надо трястись как осиновый лист. Это совсем не так.
Поэтому помните, что Господь − это любящий Отец, и единственный образ Бога, который выведен в Новом Завете, − это в притче о блудном сыне. В этой евангельской притче Господь − любящий Отец, Он ждет, когда сын придет к Нему. Христос говорит: «Никто не знает Отца, кроме Сына», и поэтому Бог Сын рассказывает о Боге Отце. Почему Он рассказывает это ветхозаветным евреям? Потому что у них Бог другой, в ветхозаветной притче о блудном сыне, когда сын приходит к отцу, тот прогоняет его со словами: «Свиней ты возлюбил, к ним и уходи!» Ветхозаветный отец сына выгоняет, а новозаветный бежит ему навстречу. Понимаете, какая огромная разница?..
Поэтому Бог такой, каким вы его ходите видеть. Но если бы Он был праведным Судией, никто из нас здесь бы уже не стоял. А раз мы еще до сих пор живы, похоже, что Он любящий Отец и прощает нам наши грехи и терпит наше маловерие, неверие, сомнение и малодушие. Поэтому помните, что вера − это доверие к Богу, доверие и благодарение Бога за все. И когда вы имеете доверие к Богу, то вы имеете верность заповедям Божьим. А если у вас нет доверия, как вы можете быть верны заповедям Того, Кому не доверяете?..
