МОСКОВСКИЙ ПАТРИАРХАТ
В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Григорий Григорьев, доктор богословия, заслуженный врач РФ, профессор, д.м.н., психотерапевт-нарколог, преподаватель Санкт-Петербургской православной духовной академии, настоятель храма Рождества святого Иоанна Предтечи в деревне Юкки.
– Такую тему мы никогда не поднимали – по крайней мере, я не встречал нигде в последние годы, чтобы кто-то из священников объяснял эту тему. Что меня лично подвигло именно так выстроить эту передачу? Какое-то время назад ко мне пришел один прихожанин и с радостным видом сказал: «Отец Григорий, у меня есть радостная новость». Когда мне так сообщают, я всегда немножко напрягаюсь. Я говорю: «А какая именно радостная новость?» Он отвечает: «Я решил венчаться со своей женой». И, видимо, увидев мое не очень радостное выражение лица, спросил: «А Вы как относитесь к Венчанию?» Я говорю, что я к Венчанию отношусь как к высшему таинству: когда две половины становятся единым целым – это высшее таинство, это самое большое, что может быть в жизни человека. Но чтобы это таинство стало высшим, надо, чтобы было полное единение супругов – тогда Венчание пойдет на пользу, а если этого нет, оно может повредить и отношения могут расстроиться, если люди не готовы стать двумя половинами единого целого.
Это как таинство Соборования, которое может исцелить любую болезнь, а может приблизить человека к смерти, как таинство Святого Причастия, когда человек может встретиться со Христом, а может не встретиться, если придет в духе осуждения, – и тогда не случится то, что говорит священник, когда причащает человека, – «во оставление грехов и в жизнь вечную», то, о чем сказал Господь: И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим, и то, о чем сказано в молитве: «Пусть будет мне причащение Святых Твоих Таин не в осуждение или наказание, но во исцеление души и тела».
Вот поэтому я и решил людям объяснить, что есть семь видов любви. Из них три – негативные, разрушительные (таинство Венчания при них вызовет еще большее разрушение), и есть четыре вида положительных, светлых, Божественных (где таинство Венчания даст весьма положительный результат). Хотелось бы, чтобы было такое понимание у людей.
И второй аспект, который побудил меня именно так выстроить сегодняшнюю передачу, – это восстановление в апостольстве Петра, когда Христос воскрес и, обращаясь к Петру, восстанавливая его в апостольском служении, обратился к нему трижды со словами: Симоне Ионин, любишь ли Меня? Паси овец Моих. А он говорит: Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя. И вот когда современных людей спрашиваешь, почему трижды Христос к нему обращается, то люди отвечают: «Трижды предал, трижды и кается». А на самом деле они говорили об абсолютно разных видах любви.
Господь использует слово «агáпэ» (др.-греч. ἀγάπη) – «жертвенная любовь»: «Готов ли ты отдать за Меня жизнь?», а апостол Петр используют термин «филúя» (др.-греч. φιλία) – «уважение, любовь ради любви, духовное почтение»: разные вещи. Тот говорит: «Ты жизнь за меня готов отдать?» Петр отвечает: «Я Тебя очень уважаю». – «Да, понятно, что уважаешь. А жизнь отдашь?» – «Ну, Господи, Ты знаешь, как Ты мне дорог». В третий раз Господь Сам использует слово «филия»: Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь.
Два этих момента побудили меня к идее создания такой передачи, чтобы у православных людей возникло представление о любви как во времена Христа. В христианскую традицию это перешло из Древней Греции, то есть люди раньше понимали, что есть любовь как Божья милость, а есть любовь как Божье наказание. И вот хотелось бы сегодня обсудить эту тему, чтобы у людей было представление по этому вопросу.
И я хотел бы, чтобы каждый, кто нас будет сегодня слушать, в какой-то степени попытался сам себя определить, диагностировать, какие виды любви из семи присутствуют в нем лично. Отсюда и тема.
– Правильно ли я понимаю, что эта проблема существует только для русскоязычных людей, если в греческом эти семь видов – это просто разные слова?
– Несомненно, разные слова, но все люди по-разному это понимают. У нас в большей степени эта проблема существует. Вообще, чем дальше люди уходят от Бога, чем больше высшие нравственные и духовные ценности становятся второстепенными для людей, тем больше появляется проблем. Но то, что у нас я реально вижу, – люди вообще не задумываются, что такое любовь. И иногда, когда возникают проблемы в супружеской жизни, спрашиваешь человека: «А Вы любите своего супруга или супругу?», он говорит: «По-своему – да». И на самом деле человек даже не задумывается, что он правильно говорит. «По-своему» – это хорошо или плохо? Есть же Божественная любовь, а есть антибожественная. Хотелось бы, чтобы было понимание у людей.
Еще есть момент, что негативную любовь можно перевести в позитивную при сочетании с позитивной: если к трем негативным видам любви прибавить позитивный, то всегда будет позитивный, никогда он не останется негативным. Присутствие Бога переводит любой вид деструктивной, разрушительной любви в любовь созидательную.
– Давайте уже начнем, мы заинтригованы.
– Я думаю, что мы начнем с негативных видов любви, а уже потом перейдем к позитивным. Третья причина, которая сподвигла меня сделать передачу именно на эту тему, – один знакомый профессор медицины мне сказал: «Отец Григорий, а Вы знаете, что в современной классификации болезней любовь отнесли к видам психических расстройств?» Я сказал: «Да, я знаю это, но не всю любовь туда отнесли, а некоторые виды любви отнесли именно к таким вот психическим расстройствам». Действительно, любовь может быть на уровне психического расстройства – деструктивная, негативная, антибожественная. А Божественная никогда таковым не будет.
Вопрос телезрительницы из Пензы: «Господь Бог нас всех любит. Как нам научиться так же любить Господа, как Он нас любит? Мы же не умеем так любить. И еще у меня просьба: у меня болен мой крестник, мой племянник, он живет в венчанном браке уже 35 лет. И завтра празднование иконы “Всецарица”, перед этой иконой молятся онкологические больные, – я прошу батюшку Григория, чтобы он помолился за моего любимого племянника Дмитрия».
– Обязательно в нашем храме мы помянем вас и вашего племянника. Вопрос немножко не тот, который мы хотели поднять, но очень интересный, поэтому следует его отметить: удивительный вопрос от православного человека. Я его могу расшифровать так: «Отец Григорий, скажите, пожалуйста, как выполнить первую наиглавнейшую заповедь Божию, Моисееву: Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим, всею крепостью своей, всем разумением своим, и ближнего своего как самого себя?
Удивительно, ведь если не выполнить эту заповедь, то не выполнятся и все остальные. Поэтому, когда перед человеком возникают такие вопросы, значит, он вообще не выполняет заповедей или выполняет их формально. И происходит то, о чем говорит Христос: По тому узнают вас, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собою, – если у нас этого нет, то, значит, мы не ученики Христовы. Ведь вера в Бога начинается с доверия к Богу и верности его заповедям. Если мы не любим Бога, значит, мы ему не доверяем. Мы не любим Бога в первую очередь потому, что мы хотим научиться любить Бога, но не любим себя – мы считаем себя грешниками и говорим: «Ну мы-то точно не спасемся». Так если себя не возлюбить, – как можно возлюбить ближнего, если не желать себе приблизиться к Богу, если не желать себе жизни как у Христа за пазухой, если не попытаться уже в этой жизни, в этом мире оказаться в Царствии Божием, чтобы в вечности оказаться в Царствии Небесном?
То есть нет – первое – дерзновения. И Господь нам говорит: Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, все остальное приложится вам. А Царствие Божие на земле – это отражение Царства Небесного в вечности. Если людям в храме неожиданно задать один вопрос: «Вы, находящиеся в этом храме, войдете в Царствие Небесное в вечности? Вы живете как у Христа за пазухой?», то по тому, что они ответят, будет видно, являются ли они учениками Христовыми.
Если человек скажет: «Я-то не достоин, конечно, – я великий грешник, навряд ли». А зачем ты тогда ходишь в храм? Если ты великий грешник, то вспоминай того разбойника, который, будучи великим грешником, находясь на кресте, воскликнул: Господи, помяни мя во Царствии Своем! – и невозможное для человеков было возможно для Бога: Ныне же будешь со Мною в раю, – сказал Господь, и он первый вошел, прежде всех праведников. А второй разбойник не сделал этого. Так вот, давайте мы с вами все-таки будем уподобляться благоразумному разбойнику, мы все разбойники перед Богом, мы все недостойны. Но хотим ли мы этого: Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, все остальное приложится вам? Я хочу сказать, что отсутствие дерзновения лишает нас этого.
Бог может все, Он не может одного – сделать святым. Святой – это не безгрешный, это тот, кто стремится к Богу (ибо все грехи убирает только Господь); святой – это замерзающий в лесу путник, который, увидев спасительный огонь костра, из последних сил к нему ползет и, когда он к нему приближается, согревается духом, душой и телом. Святой – это тот, кто оказался в бушующем океане во время сильного шторма и, увидев спасительный огонь маяка, держит руль курсом на спасительный маяк. Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, все остальное приложится вам.
Новый Завет помогал человеку держать этот курс за счет непрестанного причастия: слова «частое», «редкое» причастие отсутствовали в Новом Завете – Новый Завет есть вера Причастия. То есть ветхозаветный закон был сметен: Милости хочу, а не жертвы. Именно в духе спасение – не по правилам, не по Закону. Не потому, что правила плохие или закон плохой, просто правило и Закон в Новом Завете нас не спасают. Если ветхозаветные праведники все-таки таковыми являлись, то после того, когда Господь сказал: Ядый Мою плоть, пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем, то, собственно говоря, тот во Мне пребывает, и Аз в нем – чтобы Господь был в нас постоянно, мы должны непрестанно причащаться.
Я понимаю, что у современных людей нет возможности причащаться каждый день. И традиция, которая существовала почти шесть с половиной веков, когда люди каждый день причащались, была связана с Запасными Дарами. Сейчас у нас нет такой традиции – VI Вселенский Собор отменил это правило, когда Тело и Кровь Христа выносились в храм, и люди сами себя причащали и забирали остатки Агнца домой, высушивали, дробили их и причащались дома, когда не могли прийти в храм. Именно на VI Вселенском Соборе было принято решение, что человеку не следует причащаться в присутствии епископа или священника – до этого постановления люди сами причащались в присутствии епископа и священника. Наверное, для принятия такого решения у святых отцов были основания, – но именно в связи с этим традиция ежедневного причастия в значительной степени осложнилась для многих людей.
Но постепенно, к нашему времени, начиная с XIII – XIV веков и до XVIII века, эти правила, бывшие второстепенными, приобрели такое значение для православных, что люди, не имея возможности их выполнить, практически перестали причащаться: стали причащаться раз в месяц, трижды в год, единожды в год – и даже реже. Собственно говоря, с XVIII века произошел очень мощный прорыв. Я не говорю, что правила плохие, я не говорю, что не существует дороги именно жестких аскетических подвигов, которая существовала в монастыре, – акривии; но когда люди живут в монастыре, у них есть для этого время, они могут молиться целый день – это одна история, а если это перенести на людей, у которых нет такой возможности, взять жесткие монастырские правила и перенести на мир как обязательные, то люди будут все реже и реже причащаться.
И возникнут вопросы, которые сегодня были заданы: почему нам не хватает любви к Богу? Да потому, что ни к себе ее нет, ни к ближнему: если мы любим себя, мы будем любить ближнего. По тому, как мы любим себя, мы можем на ближнего посмотреть. Если мы ближнего любим, значит, и себя любим – и тогда мы сможем и Бога любить. А если этого нет, то ничего не получится.
Но все-таки я хочу продолжить тему по семи видам любви. Есть три деструктивных, разрушительных, антибожественных вида любви. Первая – эрос (др.-греч. έρως): восторженная, пылкая влюбленность. Многие люди считают, что эрос связан с сексуальными взаимоотношениями – нет, сексуальный план всегда на втором месте идет в эросе, это все равно духовное состояние. Отрицательное значение его в том, что тот, кого человек любит, становится для него богом, кумиром, объектом поклонения, объектом абсолютной идеализации – как раз та ситуация, о которой народная поговорка говорит: «Любовь зла, полюбишь и козла» (может быть, это не совсем уместно и даже грубо, но справедливо в значительной степени) или как в песне: «Я его слепила из того, что было, и потом, что было, то и полюбила». Но это, может быть, и неплохо: вроде бы любовь дает силы.
Плохо то, что наступает неизбежное разочарование, наступает момент, когда человек вдруг начинает видеть, что объект-то не соответствует внутреннему представлению, которое о нем было, отсюда поговорка «От любви до ненависти один шаг». И начинается обратное движение. Вот это – главное отрицательное значение эроса. Этап влюбленности – это, несомненно, измененное состояние сознания, это, несомненно, воспринимается как безумие, это может проявляться, как паранойя, как маниакальное состояние отчасти. И этот вид влюбленности на каком-то этапе можно отнести к разделу психических расстройств.
Следующий вид деструктивной любви в традиции Нового Завета и в греческой традиции – это людос (от лат. ludus — игра), чисто сексуальная любовь, потребительская, когда человек, ведомый половым влечением, пытается максимально удовлетворять свои страсти. Это может быть связано с каким-то одним партнером или с другими партнерами – человек все время ищет, и в процессе поиска он оказывается опустошенным. (Это ситуация, которая была у моего приснопамятного духовного отца, протоиерея Василия Лесняка, когда к нему однажды пришел человек и сказал: «Батюшка, у меня депрессия, у меня уныние, я очень устал по жизни, я не хочу жить». Он говорит: «А что случилось?» – «А у меня жена и семь любовниц». Отец Василий действительно был очень духовный человек – он посмотрел на него, заплакал и говорит: «Бедный, как тебе тяжело. Может, от седьмой любовницы избавишься?» Тот очень обрадовался: «Батюшка, с удовольствием, с радостью!». И вот в течение года он по одной снимал, снимал, и когда все уже было снято, тогда он немножко по-другому с ним стал разговаривать.)
Вот ситуация поиска, которая тоже приводит к разочарованию: уходят, встречаются… Я вспоминаю, в советское время была консультация по вопросам брака и семьи, как сохранить семью. Я не буду вдаваться в детали, но специалисты, которые работали в этой консультации, были минимум по пять раз разведенные – они в этом знали толк. И когда человек к ним приходил, всем давали приблизительно один и тот же совет: «У вас есть какие-то знакомые, хорошие друзья? Поменяйтесь мужьями, поменяйтесь женами на время, и таким образом улучшится ваше внутреннее состояние». Вот это людос, который заканчивается глубоким опустошением, разочарованием, унынием и депрессией. В этом смысле вначале его нельзя отнести к разделу психических болезней, но при определенном развитии вполне возможно, что этот вид деструктивной любви может привести к серьезному депрессивному состоянию.
Третий вид деструктивный любви хуже первых двух, потому что он объединяет все плохие свойства эроса и людоса, и он называется мания (др.-греч. μανία – «страсть; безумие; влечение») – любовь, которая превращается в манию, в желание всецело обладать, быть собственником, которое всегда сопровождается страшной ревностью: никогда нет уверенности, все время раздражение, напряжение. И человек приходит в маниакальное состояние, он может и убить объект влюбленности.
Вопрос телезрителя из Белгорода: «Любовь матери к своему ребенку к каким категориям относится – к положительным или отрицательным? Мать может до сумасшествия любить свое дитя и превозносить его выше Бога и ненавидеть остальных детей».
– Такой вопрос отдельно именно в Новом Завете не выделялся, но мы коснемся этой темы, и вы уж сами решите, куда его отнести. Когда мы говорим о семи видах любви, мы имеем в виду, что это как бы отчасти: они могут сочетаться и, как я говорил в самом начале нашей передачи, если позитивный, Божественный вид любви сочетается с отрицательным, то он становится положительным, Божественным. Если у матери любовь к Богу выше, чем любовь к детям, то материнская любовь никогда не повредит детям. А если любовь к детям затмевает любовь к Богу, то такой вид любви можно отнести даже к мании. Понятно, что к людосу не отнесешь этот вид любви (тут нет никаких эротических отношений, сексуальных, когда тоже может быть безумная любовь), – больше к мании, и в этом смысле любовь матери может принимать маниакальную форму, абсолютно точно. И это как безумие может быть: слепая любовь родителей губит детей.
Более того, тот, кого маниакально любят, начинает избегать того, кто его любит: это утомляет, это напрягает – человек все время находится в безумном состоянии. Я так понимаю, что по вопросу, который был задан из Белгорода, как раз вот об этом и была речь – любовь матери к сыну как маниакальное состояние. Я бы так сказал, что здесь мания в чистом виде, которая может быть безумием. Если же мать все-таки любит больше Бога (ищите прежде Царства Небесного и правды его, а все остальное приложится вам), тогда она не повредит.
Мы перечислим еще раз три вида деструктивной любви: первая – эрос, эротическая любовь, любовь-влюбленность. Не сотвори себе кумира – нарушается заповедь: это любовь, когда объект любви заслоняет Бога от человека, и в этом смысле чувства преобладают над сексуальным влечением именно в эросе.
Людос – чисто половое влечение, когда идет постоянный поиск более совершенного партнера, и в конечном счете человек оказывается в глубочайшей депрессии, унынии, у разбитого корыта.
Мания, которая объединяет людос и эрос, где сочетается безумие влюбленности и постоянное половое влечение и это одновременно приводит и к разрушению кумира, и к полному внутреннему опустошению. Поэтому эти три вида любви включены в международную классификацию болезней, в раздел психических заболеваний.
Так вот, если мы говорим о таинствах, представьте: таинство Венчания при мании – что будет за результат? Человек будет венчаться не чтобы стать половиной одного целого, а чтобы закабалить объект любви, и будет говорить: «Все, это венчанный брак, ты дома должна сидеть», равно как и жена мужу может такое же говорить. Или при людосе, когда идет постоянный поиск партнеров: муж венчается, чтобы жена не «гуляла», а «мне можно – я в поиске нахожусь». Или что даст венчание при эросе, когда огромная влюбленность и будет огромный подъем, а через какое-то время человек увидит: «Что? И вот я ее любил?» – от любви до ненависти один шаг, и получится, что Бога человек вовлек в цепь зла (но Бога невозможно в это вовлечь, все зло является результатом свободы выбора человека).
На самом деле именно древо жизни, райское древо дает вечную жизнь – если Господь дает плоды Адаму; но если Адам сам срывает эти плоды, то вечность превращается в смерть. Как только люди пытаются проникнуть в духовные миры своей волей, это приводит к деструкции, к разрушению. В духовной области воля человека ничего не может решить: она либо будет под Божьим щитом (сила Моя в немощи совершается) при признании своей немощи, либо попадет в темные гавани, в адскую бездну, и будет наполняться хаосом. Вот, собственно говоря, три деструктивных вида.
Вопрос телезрительницы из Сарова: «У нас в храм года два назад пришел новый батюшка, и он не разрешает причащаться чаще, чем один-два раза в месяц. До этого я причащалась каждую неделю – и как-то увереннее себя чувствовала, и Христос как бы был ближе. А этот батюшка говорит, что очень часто – ни к чему. Я вот и не знаю, как мне поступить. Пыталась с ним говорить, он говорит: “Будете возражать, я Вас отлучу вообще”».
– Что можно сказать на этот счет? Во-первых, мы не согласны с этим батюшкой. Второе – со своим уставом в чужой монастырь не лезут. То есть мы не можем давать ему указания, как ему следует себя вести: он командир корабля, у него есть правящий архиерей, есть благочинный – и, может быть, есть смысл сходить на прием к правящему архиерею, рассказать: «Владыка, такая практика… Благословите меня, дайте указание этому священнику в нашем храме, чтобы он ко мне проявлял икономию – для меня это очень важно, владыка». Я уверен, что владыка пойдет навстречу в такой ситуации.
И следующий вариант – «иереев почитай, но духовника имей одного»: надо искать такого батюшку, который будет вам по духу близок. Может быть, где-то в деревне и нет такого храма поблизости, поэтому я бы все-таки пошел сначала к благочинному – и если благочинный вас услышит, он найдет возможность на этого священника повлиять (именно не жаловаться на священника, а просто поделиться своей болью). Если же благочинный не услышит, сказать: «Ну, я тогда по вашему благословению обращусь в епархию к правящему архиерею. Я не хочу на вас жаловаться – я не жалуюсь, я жалуюсь на свою нехватку общения со Христом: моя душа просит, вот у меня такая практика».
На самом деле священник канонически не имеет право устанавливать такие правила, это его так научили. Я, как преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии, как профессор духовной академии, как профессор общецерковной аспирантуры и докторантуры, хотел бы задать вопрос: «А где вы учились – просто интересно: в какой семинарии вы учились? Кто вас так научил? Вам так говорили в семинарии? А может быть, в какой-то духовной академии?» Не исключено, что человек нигде вообще не учился – вот у него есть такой личный опыт (при этом, вы знаете, он, может быть, даже не виноват в этом сам – его так научили). Так что я бы не стал этого батюшку обвинять, но, вместе с тем, Господь говорит: Стучите, и отворят. Вы добивайтесь своего, вам не могут отказать в еженедельном причастии.
Если человек живет в монастыре и там есть определенный монастырский устав, то для монахов он обязателен. А для мирянина нет такого, что ему кто-то может отказать в причастии именно потому, что слишком часто. Тем более то, что Вы сказали – один-два раза в неделю, – так это Моисеева заповедь: шесть дней работай, седьмой отдай Богу. А когда человек приходит в седьмой день в храм и не причащается, находясь на Божественной литургии, то 2-е, 8-е и 9-е Апостольские правила предписывают отлучать такого человека от Церкви. Понятно, что сейчас это не выполняется, но их никто не отменял, эти правила. Вот поэтому надо добиваться своего (с любовью это все делать).
Мы о негативе рассказали, но позитив тоже очень важен. Собственно говоря, позитивных вида любви четыре, но два являются самостоятельными, а два – комплексными, где позитивный сочетается с негативным.
Сторге́ (от др.-греч. στοργή) – позитивная любовь, любовь-нежность, любовь-забота, любовь-дружба: очень хороший, замечательный вид любви.
Филия – это то, что апостол Петр говорил Христу. Филия иначе называется «платоническая любовь», любовь как полное духовное понимание, духовное приятие. В сторге могут быть компоненты сексуальной, интимной жизни, а филия абсолютно платоническая, высшая чувственная духовная любовь.
Третий вид позитивной любви – агапе, то, чего добивался Христос от Петра: жертвенная любовь, когда две половины становятся одним целым. Это вечная любовь, она никогда не прекращается. Агапе может быть мужа к жене, жены к мужу, может быть к друзьям, может быть к Богу и, как высший вид любви, включает в себя и платоническую любовь, и духовную, и физическую, но никогда не прекращается. Это то, о чем все мечтают.
И последний вид позитивной любви – прагма (греч. pragma — дело, действие): любовь по расчету, рассудочная, как бы по выбору. В современном обществе иногда к такой любви есть скептическое, негативное отношение, но прагматическая любовь может сделать человека счастливым.
Так вот, если мы говорим об агапе, то именно между мужчиной женщины агапе – это сочетание эроса и сторге. Эрос – негативная любовь как влюбленность, а сторге – нежность. И при вере в Бога это высочайшая любовь между людьми, и именно в этом варианте венчание – лучше не придумаешь.
А прагма сочетает сторге и людос – половое влечение и нежность. И при определенном развитии именно прагма, прагматическая любовь, может перейти даже в агапе: мы видим, что когда к половому влечению и эротической влюбленности добавляется нежность, они приобретают совершенно другой аспект. Вот почему для перевода низменной любви в высшую очень важны малые знаки внимания: подарить цветы или какая-то забота в мелочах, создание положительных эмоций, стараться говорить только хорошее тому, кого любишь. И тогда это может перерасти в высочайшую агапе, которая приблизит людей к Богу и когда две половины будут единым целым.
Собственно говоря, Адам и Ева были созданы для агапе, как две половины одного целого (Ева и была сделана из ребра Адама). Фактически это тот идеальный образ, к которому мы можем стремиться. И это то, что они не сохранили, проявив своеволие в духовном пространстве: именно когда человек проявляет своеволие в духовном мире, он выбирает путь познания добра и зла. Промысл Божий – Божественная любовь, вечность и бессмертие. Духовное своеволие – это дорога познания добра и зла, дорога скорби.
Я не хочу сказать, что дорога познания добра и зла не приблизит человека к Богу, но это будет тяжелый путь – тот путь, о котором сказано в русских сказках, когда Василиса Прекрасная говорит Ивану-царевичу: «Не заходил бы в ту комнату, не сжигал бы там лягушечью кожу, еще бы день подождал, ночь – и все было бы нормально. Но, так как ты это не выполнил, теперь ты семь пар железной обуви износишь, семь железных хлебов изгложешь, и только тогда мы с тобой встретимся». Ну, это тоже дорога, ведь Бог всегда зло превращает в добро.
– Вы говорите об агапе, а у первых христиан тоже были агапы – могли бы Вы рассказать, что это такое и почему одно и то же слово?
– Имеется в виду именно вечеря Божественной любви – агапа, любовь к Богу. Именно любовь: По тому узнают вас, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собой. Агапа – это было то, что мы сегодня называем Божественной литургией. Божественная литургия должна быть агапе, и в конце Божественной литургии наступает Пасха, когда священник выходит с Телом и Кровью Христа и говорит: «Со страхом Божиим и верою приступите».
И приходит к нему вот эта женщина, которая нам звонила, а он, значит, говорит: «А слишком часто – нельзя». То есть, получается, лживый призыв? Так получается? «Вы недостойны причащаться». Но вообще-то на первой агапе, на Тайной Вечере, Господь причастил Иуду, который был абсолютно недостоин. Но Господь давал ему возможность спастись, вероятно, для этого Он его причастил. И у него был выбор, но он сделал другой выбор, он пошел в другую сторону.
Несомненно, что у первых христиан агапа – это была любовь к Богу, которая поддерживалась через непрестанное таинство святого Причастия: Хлеб наш насущный даждь нам днесь. А страх Божий – это была филия, это было уважение, почтение: в древнегреческом языке страх назывался «тромас» – отдельное слово, а в новогреческом – «фобос» (др.-греч. φόβος «страх»); как бы старогреческий фобос это была филия, а в новогреческом это стало фобия – филия перешла в фобию.
И у нас получилось так, что мы боимся Бога. И говорят: «Я не понимаю, что есть страх Божий». Страх Божий – это любовь к Богу, это наиглавнейшая заповедь: это уважение, почтение, полное духовное восприятие. Если угодно, это высшая форма любви к Богу – вот что такое страх Божий. Так должно быть, если б мы читали в первоисточниках, на арамейском и древнегреческом языке.
И если бы мы еще сейчас пошли в мировую литературу, если бы была у нас такая возможность и позволяло бы нам время, то мы могли бы проиллюстрировать все виды любви на литературных примерах. И все-таки несколько слов я скажу. Вот именно агапе – это Ромео и Джульетта, мания – это любовь Рогожина к Анастасии Филипповне в романе «Идиот» Достоевского: безумная любовь, когда он готов всем пожертвовать, готов убить этот источник, его ревность съедает, он не может это все переносить. Я бы сказал, что людос – это Печорин из «Героя нашего времени». Прагма – это Татьяна Ларина в романе «Евгений Онегин», когда начиналось все с эроса, а перешло в «но я другому отдана, и буду век ему верна»: вот такая история, и появляется высшая форма любви – любовь-нежность, любовь-благодарность, которая потом переходит в любовь-объединение – в агапу. Отелло и Дездемона – несомненно, мания, когда «молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Это ревнивец, готовый убить источник своей любви. Вариант людоса в «Трех мушкетерах» – это миледи, а у д’Артаньяна идет любовь в виде агапы к Констанции (она погибает, но он ее любит очень сильно). Вся мировая литература пронизана этим.
Но даже если испытываем какую-то, может быть, любовь не очень возвышенную, не надо терять надежды: ее надо перевести, соединить со сторге (любовь-нежность, любовь-дружба), она негатив может превратить в позитив. Это очень важно понимать.
Так вот, я за таинство Венчания, когда к эросу, людосу и мании мы добавим нежности сторге, Божественной любви и всего остального, – но если это сделать прежде времени, то может получиться негативная, деструктивная, разрушительная история. Если мы действительно воспринимаем таинство Венчания как высшее таинство, когда из двух половинок создается единое целое, то к этому надо относиться весьма прагматично, рассудочно и очень осторожно. Все хорошо в свое время.
Я так и сказал этому человеку: «Я хорошо отношусь к таинству святого Венчания, я очень люблю это таинство (есть даже специальная венчальная литургия, ведь это таинство вышло из агапы, из Божественной литургии), если люди к этому готовы. Души надо подготовить – провести духовную работу, прежде чем венчаться, с моей точки зрения. А не просто венчание как еще одни кандалы, которые мы надеваем на другого человека, чтобы его удержать».
– То, что мы сейчас часто в речи используем выражение «я люблю поесть» или «я люблю ту или иную вещь» – насколько правомерно использовать слово «люблю» по отношению к вещам?
– Если, любя вещь, мы любим Бога. Вот если мы, например, любим поесть, как говорят: «сколько я за столом, столько в раю», «люблю повеселиться, особенно пожрать». Если мы будем видеть, что Господь нам дал эту трапезу, если Его образ будет перед нами, если еда не будет Бога заслонять, а, наоборот, будет вызывать постоянное благодарение, то есть сторге, благодарить Бога за это, то это вполне правомочно.
Если же мы опустимся чисто в физиологию, то любовь перейдет на уровень людоса, на уровень низменных влечений, именно страстей. Вот как людос является половым влечением, то это будет пищевая зависимость. И, кстати говоря, это может перейти в реальное заболевание, в том числе и психическое. Любой грех – это как бы некое свойство человека, которое без любви.
Именно высший вид любви агапе и именно позитивные виды любви всегда отличает главное свойство: «блаженнее отдавать, нежели брать», жертвенность. «Нет больше той любви, чем если кто положит живот за други своя». Жертвенность, способность к самопожертвованию. Именно тому, кого я люблю, я отдаю всего себя, и от его радости я получаю максимальную радость. А когда я беру, то я себя опустошаю. Вот в чем проблема.
Это относится и к пище, это относится к любым другим влечениям. Ведь сейчас болезненных влечений уже более четырехсот. То есть, по мере исчезновения божественной любви агапы в мире, все свойства человека переходят в грехи. Грех – это талант без любви. И всем нашим дорогим телезрителям, братьям и сестрам я желаю именно божественной любви агапы, я всем желаю сторге. Потому что нежность, забота друг о друге и прагматический подход помогут все негативные виды любви перевести в позитивные.
Ведущий Михаил Кудрявцев, иерей
Записала Елена Кузоро
